…с корзиной.

Думала – куриные,

А это…магазинные.

 

А тот в клетчатой сорочке

В кассу шепчет мне слегка:

«Пробейте мне мозги и почки,

А сердце подождет пока».

 

Котлеты в позапрошлый день

Поклала я на противень.

Их огонь пожарить смог,

А выдал мне…мясной пирог.

 

У крутого молодца

Продавили два яйца.

И пошел наш молодец

Восвояси без яец.

 

Удивляться не устану.

Ой. Какая ж бестолко!

Заплатила за сметану,

Оказалось – молоко.

 

Ой, влюбилась как-то я!

Красив был посетитель.

Думала он чернобров.

Послюнила – краситель.

 

Милый кольцо подарил

Толстые, как пальцы.

Таракан их придавил,

Как скорлупу на яйцах.

 

Я не знаю, в чем тут дело:

Чудеса ни дать не взять!

В рот мне смотрят обалдело,

Забывают покупать.

 

Не влюбляйтесь, девки, очень

Чересчур отчаянно.

Думала, что еду в Сочи,

А в Дитве причалила.

 

В загранку мчалась я стрелой

В экзоту с позолотою.

К нему приехала женой,

А оказалось…сотою.

 

Все частушки-побрякушки

Прибавьте к пожеланиям:

В магазине всем, подружки,

Улыбайтесь, как мы вам.

 

Мы пропели вам частушки

На тему магазинную.

А вы подбросьте по чекушке

И закусь лебединую.

 

Рука и Голова

 

Рука с утра до самых звезд

Писала на друзей донос:

«Не любит искривлений Гвоздь.

Уж если лезет, то насквозь!

Но и гнется, словно кнут,

Туда, куда его свернут.

А Клещи, растопырив рот,

Уж жертву ждут, чтоб вразворот,

А может быть и сразу

Вырвать всю заразу.

Ну а Шуруп. Он мастер жить

И удивить при случае.

Он и ввертывается в жизнь,

Но, главное, выкручивается!

А в уголке стоит топор.

Он топором решает спор.

И лишь Рука нежней травы:

Приказа ждет от Головы.»

 

…От Головы приказ такой:

«Шуруп я сделаю собой.

А ты, Рука, из остальных

Команду слепишь. Но стальных!»

 

…Но вы, друзья, таких едва ли…

А может, где-то и встречали.

 

Куплетики

 

Мальчишки звали – Самокат.

Не где-нибудь, а в школе.

И до сих пор я кличке рад,

А жена – тем боле.

И самокачусь я до сих пор,

Облокотясь на Лиру,

И тысячи своих стихов

Преподнесу я миру.

 

Жена – это жизнь, это проза, стихи

И зонт над моей головою.

Прикроет от бурь, уведет от тоски

И вечно не даст покоя.

 

Как хорошо, что есть подруга.

И хорошо, что есть друзья.

Они, как солнце и как вьюга,

Они – то, без чего нельзя.

 

Во мне еще былая сила.

Только спряталась как крот.

Ты б на дачу пригласила,

А то зовешь на огород.

 

Приехал я на дачу отдыхать

Среди красивых разноцветных грядок,

А мне лопату втиснули опять,

И отдых мой уже не так был сладок.

 

Его называли ветряным. И всяк его любил.

Хоть впрямь он был, как ветер.

Бывало, безоглядно двоих любил

И тут же влюблялся в третюю.

 

Судьба ударила о борт.

А почему – не понимаю.

Но я не сделала аборт,

Любовь в коляске колыхаю.

Не колыхаю – а колышу,

А может папа и услышит.

 

В ней не библия. Дьявол и леший.

Консенсус ей дайте! Большак!

Я со злости ее повешу.

Сказал и повесил…пиджак.

 

Ты мне звонила? Ну и как?

Ага. Не дозвонилась.

Значит, не на мой рычаг

Ты облокотилась.

 

Уж звезды погасли, а я все не сплю.

И птицы проснулись крылато.

Сегодня кровать пополам распилю,

Где вместе с ней были когда-то.

 

У них мечты, конечно, плыли

От обеда до обеда.

Они прекрасно говорили,

А дети были от соседа.

 

Мы много пьем, в тумане бродим,

И совершенство ищем в нем:

А коль добро заколобродит,

То обязательно пропьем.

 

Душа летала и пила,

Себя кромсала до бессилья.

А когда ослабли крылья,

За алкоголика сошла.

 

И солнце накось, и луна

Куда-то скособочилась.

А ведь была во мне весна,

Но почему-то скорчилась.

 

Плывут мечты под парусами,

А куда – не знают сами.

И пусть плывут, бегут, летят.

Свобода выше всех наград.

 

О работал, как ишак,-

Говорили: вот дурак.

А теперь на ишаках

Ездит, кто не в дураках.

 

Глаголет истина, что тот не движется,

Кто много пыжится.

Но есть и так, наоборот:

Кто больше пыжится,

Тот дальше движется.

Порой и истина соврет.

 

Мы словно, как тигры,

И даже в полосинки.

Сколько полосин – никак не прочесть.

И в каждом из нас

Не Христос, а христосики

Все-таки были и все-таки есть.

 

Дороги – зеркало страны,

Но я гляжу со стороны.

Я по газонам. Там дорожки,

Чтоб не сломать больные ножки.

 

Как-то я спросил Амура:

«Почему ты маленький?

И стрела твоя халтура,

Как китайский валенок!»

…До сих пор молчит стрелок –

Значит, очень занемог.

Проблема? Ладно. Не вопрос.

Стоит, как восклицательный.

Знать, проблема с гулькин нос.

К проблеме невнимательный.

 

Реклама о коврах

 

Люди добрые, гении-не гении,

Идите к нам! Ковры на удивление!

Ковры для вас, на всякий вкус.

Здесь все искусства из искусств!

Взгляните же на их творенье,

Здесь не ковры, стихотворенье!

 

…И подошел ко мне (запомнится навек)

Какой-то смуглый человек

С Кавказских гор.

И вот такой был разговор.

 

…Когда язык сухой – он небольшой.

Когда он мокр – длинной с Кавказ.

Так выплюни его…

В красивый унитаз.

 

И он исчез, как мазь на теле.

Пришел-ушел. А мне какое дело?

Мне нужно торговать!

Зарплату получать!

 

- Люди добрые! И даже нехорошие!

Идите к нам! Платите только гроши!

Мы вам раскинем все ковры, но вы

Их не топчите, а понюхайте.

У нас ковры всегда новы!

Вы только нас послушайте!

С губами связь оборвалась,

И вы не то? И все же

Купите праздничный ковер –

И будете моложе.

Султан не слал таких даров:

А вы с бесцветной рожей

На этом чуде из ковров

Станете пригожей.

С ковром вы словно Аладдин

И, будто в самолете,

Среди лесов, среди пустынь

Вы свой кувшин найдете.

И он укажет тот шатер, где ветер, млея, тает.

И там одна из трех сестер

Болячкою страдает.

Болячкой той, где нет лекарств.

А в сердце бьется кровь.

Стучит: »О, мне не нужно царств,

А дай ковер, любовь!»

 

Лети, ковер, пусть будет он

И в радости мгновеньем,

И сердце с мыслью в унисон

Подарит вдохновенье.

 

Юморинки

 

Мы в этом мире временные жители,

Как в одной квартире любовники - сожители.

 

Душа болит, болит как стон.

Не этот выпил самогон.

 

Пьет, чтоб отправиться в полет.

А когда напился, где приземлился?

 

Я пьян и от любви и постоянства.

Теперь от этого не излечим я пьянства.

 

Люблю я жизнь, но с заковыркой.

Сперва один, теперь с бутылкой.

 

Выбил я последний зуб.

Кто виноват? Конечно, дуб.

 

Он раньше пил для вдохновенья,

А теперь до омерзенья.

 

Я хотел к тебе войти,

Но дверь мешает на пути.

 

Я спешил всегда к тебе,

Как шампанское в хрустале.

 

Я проснулся слишком рано,

А у дивана – два Ивана.

 

Я вас любил и доброю, и злою.

Теперь Господь узнает, что такое.

 

Стрела Амура – чаще дура.

Ну, а если повезет, точно в сердце попадет.

 

Она была чудовищно прекрасна.

Чудовище осталось. И напрасно.

 

Она в работе. Я – бездельник.

Мне и суббота – понедельник.

 

Хоть не смешно – хохочется.

Грешно грешить – но хочется

 

Я пытаюсь не грешить,

А не грешить – зачем же жить?

 

Мне наплевать, какой там «изм».

Мне хорошо – и коммунизм.

 

Забыто слово – патриот.

Теперь главенствует живот.

 

Гастрит острит на фоне пищи.

Потому он и молчит у нищих.

 

Поэт, учитель и артист

Ушел от нас, как банный лист.

 

Когда закончится любовь,

Сядь на диету – жуй морковь.

 

Сегодня деду помогал.

Я глядел, а он – строгал.

 

Не все сказал ваш друг – поэт.

Вопросов – тьма, ответов нет.

 

Граф

 

Я ографинился. Теперь я «граф».

Не вижу финиша. В кармане – штраф.

А за окном повисли шторы,

Нет огонечка в коридоре.

Жена не спит, не спят и дети,

Им опостылел «граф» на свете.

И букет головкой к снегу.

Хочу бежать, но нету бега.

 

«Пивные» частушки

 

Как Лявон Лявониху полюбил,

Ей цветы в пивной обертке дарил.

А Лявониха находчивой была –

«Жигулевского» потребовала.

 

«Старый замок» - этикетка не та,

Ну а «Лидское» и вовсе проста.

А Лявонушка и спорить не стал.

И Лявониху он к маме послал.

 

***

Пивработники мои задорные, лихие,

Что глядите на меня, будто бы хмельные?

Я песню-гимн о вас пою, о ПИВЕ-господине!

Твою янтарную струю с охотой пью доныне.

Прислав привет вам из пивнушки,

Я подсказать всегда готов:

Помните Москву-старушку,

Не забывайте земляков.

 

***

Наш любимый пивзавод обо всех заботится,

И никогда нас не затронет злая безработица.

Оберегая жизнь свою, за всех же беспокоясь,

Мы в едином во строю, не выводя других из строя.

 

***

Без Лидского пива нам не прожить.

Мы до него охочие.

Теперь и потом его будут пить,

Не только пивнорабочие.

 

Исцеление

 

Бьется пульсом непокой,

Нервы – сорванные струны,

Мне голову дурманит зной,

А душу – холод многоструйный.

 

В «Лидском замке» заказал

Бутылку пива «Лидского»

И опрокинул свой бокал

Лучистого, игристого.

 

Я теперь слегка хмельной,

О столб не спотыкаюсь.

Я иду. В душе покой.

И не матюгаюсь.

 

Муха села на варенье

 

Муха села на варенье.

Это ж надо? В день рожденья!

Оказалось, не у старухи

День рождения у мухи.

 

Муха села на варенье.

Не ее хоть день рожденья.

Все равно не веря слухам,

Надо гадить жирным мухам.

 

Муха села на варенье

И, поев до несваренья,

Спрыгнув с тортовых мимоз,

Улеглася в центре роз.

А мадам в восторге – аж:

Какой отличный вернисаж!

 

Детские юморинки

 

Чтобы было все в порядке,

Я пропалывала грядки,

А крапива жгучая

И невыдергучая.

Но зато вокруг крапивы

Было чисто и красиво.

 

***

Мы летим на санках с горки:

Санька, я и два Егорки.

Вдруг Егорок ветры сдули,

Санки в облако нырнули.

Вылезаю из сугроба

Санька, я, а где же оба?

Где Егорки? На пригорке.

И носы как помидорки.

И смеются, чтобы Санька

Притащил им снова санки,

Им опять лететь в сугроб,

Чтоб морозом било в лоб.

 

***

Самый сильный смелый Толик

Нарисовал себе усы.

Он теперь герой – полковник,

Хоть забыл надеть трусы.

И пошел по лужам топать

С деревянными мечами.

Ну и что, что с голой попой,

Но зато боец с усами.

 

***

Вчера Танюша-Танечка

Мне дала два пряничка.

И я придумал ей стишок:

Ты похожа на горшок.

Посажу туда цветы –

Будешь всех красивей ты.

 

***

Я целый день хранил ремень

И ждал решенья «папово».

Что синяк – лишь только тень

От Мишки косолапого.

А папа вдруг захохотал:

Да ты у нас Геракл!

Да нет! Я Петьке сдачи дал

И чуть-чуть не заплакал.

 

***

Мы с сестренкой выбирали,

Кто хоть чуть похож на маму,

Все открытки и портреты,

Но красивей мамы – нету.

Маму я нарисовала.

Снизу крупно написала:

Мама, мамочка моя,

Ты красива. Как и я.

 

***

Папа – больше, чем талант,

Мама – гениальная.

Я у бабушки живу,

Лишь она нормальная.

 

Вручестное слово

 

Мама считает, что я интересный.

Я вправду такой. Но лишь только вручестный.

Вручестное слово даю всем подряд

От папы и мамы до малых ребят.

 

И если вчера испарился компот,

Не я испарял, а слизал его кот.

А я вам даю ну вручестное слово:

На полке в шкафу я не видел такого.

 

Кажется маме: я врун интересный,

А я не такой. Я лишь просто вручестный.

Вчера вот меня попросил Робин Гуд –

Мы мафию взяли в железный хомут.

 

Опять не везет мне, не верят никак,

Что будто я Кольке поставил синяк.

А я вам даю развручестное слово:

Он встретил кулак. Да и то бестолково.

 

А если я двойку исправил в трояк,

Не я, карандаш искривился не так.

Но я невручестное слово даю:

Пятерку в тетрадке я не утаю.

 

И все же мне хочется снова и снова

Себе пожелать наилучшее слово:

Чтобы сегодня и даже вчера

Лишь честному слову я крикнул:»Ура!»

 

Дед Мороз

 

Я – Дед-Мороз. Я каждый год

Отправляюсь вновь в поход.

Ждут меня девчонки,

Ждут меня мальчишки.

Я несу в подарок игры или книжки.

 

И сегодня Дед-Мороз –

Я тебе подарок нес.

Не портфель, не ручку – нет,

Нес тебе велосипед.

 

Но узнал я, к сожаленью,

Про плохое поведенье.

На уроках замечанья

За твое непослушанье.

 

И еще узнал к тому же,

Заниматься стал ты хуже:

По труду (позор и только)

Получил за четверть тройку.

И решил я, старый Дед –

Не дарить велосипед.

 

Но я знаю: без сомненья

Ты изменишь поведенье.

Тройки тоже убегут –

И я буду тут как тут.

Сразу я к тебе приеду

 На твоем велосипеде.

 

Зинка и резинка

 

Я сегодня голопузый.

С голой попою при том.

Потому что мне рейтузы

Баба штопает крючком.

 

Потому что я за Зинкой

Побежал и не догнал

И за изгородь резинкой

Зацепился и упал.

 

Я сегодня из-за Зинки

Димке челюсти надрал.

И за изгородь резинкой

Зацепился и упал.

 

И все, конечно, из-за Зинки.

Я ей дружбу предлагал.

И за изгородь резинкой

Зацепился и упал.

 

Мне сегодня не везет:

Виновата в этом Зинка,

Что вдруг лопнула резинка.

Ну а Зинка – не поймет.

 

И  теперь я голопузый.

С голой попою притом.

Ну а Зинка за резинку

Мне ответит. Но потом.

 

Только бабушка ворчит:

Драться с девочкою – стыд.

Ну а как мне без резинки,

Если за окошком – Зинка?

 

Спокойной ночи

 

Тимуру Арчакову

Дашутке Силивановой

Уснула ночь – и все в тиши.

Под небом шепчут камыши.

И в тишине журчит шурша

Речушка возле камыша.

 

Уснули все – и все в порядке.

Уж под листвой укрылись грядки.

Все потому, что утром вновь

Им на себе растить морковь.

 

И только, стоя, спят лошадки.

Им, конечно же, не сладко.

Если будут лежа спать,

Трудно будет и вставать.

 

И лягушки в теплой тине

Распахнулись на перине,

И луна из облаков

Всем желает светлых снов.

 

Доброй ночи. Тише, тише.

Спят и голуби под крышей.

Потому что им опять

Завтра надо ворковать.

 

Тише, тише. Ти-ши-на-а.

В облаках лежит луна,

Над рекой уснул камыш.

Доброй ночи, мой малыш!

 

Сказочный мир

 

Глядя на тучи, придумали сказки.

В тучах найдешь удивительный мир

Там Баба-Яга бродит в классе с указкой,

И мышка на кошке грызет сухари.

 

Там красные кони крылаты, как ветер,

И радугой светятся туч купола.

Отсюда и сказка свободна и вечна,

Красива, мудра и, как солнце, светла.

 

Вальс

 

Под шинами шуршит асфальт.

Трехглазая сова на перекрестке.

А из окна струится вальс,

Как голос твой, теперь нечеткий.

И ночь чудеснейшим зонтом

Висит над разноцветьем окон.

И вальс журчит. И в вальсе том

Я слышу: шелестит твой локон.

В моей руке твоя рука,

И губы шепчутся устало.

И тени возле потолка

Сомкнулись выше пьедестала.

Все это было. Так давно.

Лишь розовая пыль воспоминаний.

Струится вальс, чуть светится окно.

И сломана скамейка для свиданий.

 

Цветок в пыли

 

Цвели цветы в лугах, и ты дарил их мне.

Была я в жемчугах звездою при луне.

А поцелуй, как мед, в разлете красоты!

И в первый мой полет командовал не ты.

Была я стрекозой и щекотала грудь,

Воинственной звездой указывала путь.

Но путь к звезде высок. Не каждому найти.

Был поцелуй в висок, прощальное прости.

…Я здесь не иногда, где был мой звездный час.

Но вспаханы луга и зеленеет рапс.

И вдруг у самых ног, средь вспаханной пыли,

Глядит в меня цветок, пришел из-под земли.

Я засушу его, повешу средь икон

За сына моего, он ведь такой, как он.

И вновь цветы вразлет! Земная красота!

Но ты уже не тот, и я уже не та.

 

Начатое письмо

 

Пять букв на странице, рука на строке.

А в мыслях – ресницы и прядь на щеке.

И как я продлю этот буквенный путь,

Ведь в слове «люблю», как в термометре ртуть:

То дождь, то зарницы, то солнце, то мрак.

Пять букв на странице. А дальше – никак.

 

Калейдоскоп

 

Закрыв глаза – хочу, открыв глаза – боюсь.

Как будто бы лечу, а, может, остаюсь.

И я кричу: Ау!, но оно во тьме.

Я словно наяву или тьма во мне.

Во ты, не во мне. Ты где-то там и тут.

Как музыка во сне, где любят и зовут.

Приди. А может, нет, пусть я перегорю.

Но сколько надо лет, тебе я подарю.

В душе калейдоскоп. И сердце, как цветы.

И нет пружины «Стоп!», а есть пружина «Ты!»

Чем ближе – хорошо, я изболелся в боль.

Хотя бы на чуточек встретиться с тобой.

Но не мольбой, а так, легонько, на вершок.

Как будто в танце шаг и твой крутой виток.

Закрыв глаза – хочу, открыв глаза – боюсь.

Как будто бы лечу и говорю: «Не трусь!»

Я говорю себе, я говорю в себя,

Чтобы в моей судьбе я видел лишь тебя.

 

Сирень

 

Все начинается внезапно,

Хотя и ждем его давно,

И сердце бьется аккуратно –

И вдруг сирень глядит в окно.

 

И в этом запахе сирени,

Покрытой дымкой голубой,

Уже видны ее колени

И губы тянут за собой…

 

Но Мендельсон, вином облитый,

Вновь стал обычным, как часы.

Уже прошла пора открытий,

Остались с минусом плюсы.

 

Работа, хлеб, опять работа.

Мешок своих, чужих забот.

И начинает всеми кто-то

Судьбы зловещей пересчет.

 

Все так. И нет! Коль сердце слышит

И та же в запахе сирень,

Любовь другой любовью дышит,

Колыша сына в новый день.

 

Тогда в руках поет работа!

И первый детский поцелуй

Смывает черные заботы

Фонтаном нежных тихих струй.

 

Тогда не зря цвели сирени,

В окно царапалась звезда.

Они прекрасней всех видений!

Хотя и врут. Но иногда.

 

Весна и осень

 

Томится в мае белая сирень,

Себя в подруги предлагая.

А рядышком склонилась на плетень

Невестой вишня молодая.

 

Ждут чего-то нежно и легко,

Чистый воздух запахом милуют,

Любви тоска уплыла далеко,

Оставив только запах поцелуя.

 

…Люблю весну…А осень - на ветру,

Когда любовь срывает все с любимой,

Чтоб снова разлучиться поутру –

И стать весной  неповторимой.

 

Природа – матушка, волшебная страда.

Созвездие разлук и радость встречи.

Где все в обнимку: даже «нет» и «да»,

Известно, что любовь любовью лечат.

 

Весна и осень – словно близнецы,

Весна – любовь. А осень – как разлука.

Но вот летят в скворечники скворцы,

А мы друг к другу тянем руки.

 

Любовь и вдохновение

 

Любовь и вдохновение

Ход времени не знают,

Живут на удивление,

Друг друга понимая.

 

Они, как гром без молнии,

А молния без грома.

Когда вокруг безмолвие –

То значит, нет и дома.

 

Хочу, чтоб мысли с мыслями

В желаниях летали.

Хочу, чтоб птицы тыщами

Жили, не умирали.

 

Когда желаньям молятся,

Целуются, страдают.

Когда с желаньем борются,

Случалось: побеждают.

 

Бывает – наши головы

С сердцем вдруг разлучены,

Они поют в полголоса –

Не звучит созвучие.

 

Любовь и вдохновение

Ход времени не знают,

Живут на удивление,

Друг друга понимая.

 

Где хорошо?

 

Как хорошо! Где хорошо?

Где жизнью пользуются в сладость,

Где каждый пройденный шажок

В судьбу другого плещет радость.

 

Где хорошо? Там хорошо,

Где боль обид затмят любовью,

А зависть стопчут в порошок,

И речи где немногословны.

 

Где все-все так же, но не так.

Оно всегда в разнообразье,

Где раем кажется чердак,

А коль шалаш – так хуже разве?

 

Ну как отвыкнуть от любви,

Когда она в костях и коже?

И ни к чему ей соловьи.

Любовь всегда себя моложе.

 

А я не вижу чепухи,

Любовь целуя до экстаза.

В словах не вижу шелухи

Для нового стиха-рассказа.

 

Бабье лето

 

Среди раскидистых деревьев

Мелькает узкая тропа.

И ветки осыпают перья,

У ног – пожухлая трава.

 

А был я здесь совсем недавно.

Каких-то сорок с лишним лет.

И журавли летели плавно,

И мы махали им: «Привет!»

 

Во мне сегодня Бабье Лето!

Все те же мысли и слова.

Мы здесь гуляли до рассвета,

Владела сердцем голова.

 

Среди распахнутых деревьев

Я целовал (в который раз!)

Средь опадавших листьев-перьев

Твою морщинку возле глаз.

 

И было все совсем недавно,

Каких-то сорок с гаком лет.

И журавли летели плавно,

И мы махали им в ответ.

 

***

Мы с вами в танце повстречались.

Я помню – вальс нам пел слова,

А в танго руки обнимались,

Кружилась в танце голова.

 

Конечно, что-то говорили,

И я цветы с газона рвал.

Нас было двое в этом мире,

Я вас безумно целовал.

 

И плавно журавли летели

В мятежный радужный рассвет.

Все не сбылось, как мы хотели,

Но не вернуть прошедших лет.

 

***

Ценю любовь извечную, она из шармов-шарм.

И даже изувеченной она дарит бальзам.

Люблю Отчизну-Родину и сказочную быль,

Пушистую смородину и серую ковыль,

И радость быстротечную, а иногда и ложь.

Люблю слегка беспечную нашу молодежь.

Люблю я то, что вижу, и то, чего уж нет.

Лишь сказки ненавижу, когда добра в них нет.

 

Озари меня

 

Озари меня весной  -  я прошу. Пожалуйста!

Сердце для любви открой. В нем одно пожарище.

Я сложил дрова любви крепкой стопкой-кладкою.

Мои губы о твои вспыхнут болью сладкою.

Разожжем любви костер да с такою силою –

Сразу церковь иль костел обвенчает с милою.

 

Царица

 

Я звал ее в мечтах, во сне –

Красивую царицу.

Она качалась на луне

И на лучах зарницы.

 

Я блики светлые ловил

Глазами и душою.

Их целовал, боготворил

И летом и зимою.

 

Но я не знал, что только тут,

Где землю топчут люди,

Увижу чудо-красоту,

Что сердце не забудет.

 

Она, как нежный василек,

Как песня из народа.

Как из березы сладкий сок

Иль вишня с огорода.

 

Она оттуда – из мечты.

Богиня звезд, жар-птица.

Теперь могу я ей сказать:

«Моих стихов – царица».

 

***

В сердце ты вошла, как сон.

Я до сих пор боюсь проснуться.

Только б уличный трезвон

Не смог ушей моих коснуться.

 

Люблю лучистые глаза,

Твою волшебную улыбку.

И не смогу пересказать

Я все, не допустив ошибки.

 

Ну до чего же хороши

Твой ум, душа, лицо и тело!

Сроднились мы в ночной тиши,

Потом и свадьба в платье белом!

 

Сон

 

Я до сих пор во сне летаю.

Да нет! Гарцую на коне.

И ты ко мне в седло влетаешь,

И мы танцуем на луне!

 

Твои серебряные косы –

Лучом касает их звезда.

И все житейские вопросы

Оттуда просто ерунда.

 

Я вновь в седле. И ты со мною.

И всюду голубая тишь…

…Вдруг телефон. И нет покоя,

А ты в плечо мое сопишь.

 

И хорошо! Не нужно неба.

Со мной земная благодать.

Я не жалею, что там не был.

Но все же хочется летать.

 

Прости меня, мой бывший муж

 

Прости меня в судьбе твоей.

Прости, любя, как только можно,

Я в глупой слепоте своей

Искала то, что невозможно.

 

Ты был обычным наяву,

Из-под очков привычно глядя.

Ласкал, как солнышко траву,

В прищуре волосы мне гладя.

 

А я рвалась из тишины

Туда, в разноголосый говор.

И вот – друг другу не нужны,

Как честь вождям, собаке повар.

 

Прости, не так. Опять не так!

Тоска щипцами давит горло.

Я словно брошенный пятак,

В котором время цифру стерло.

 

А в доме тихо. Лишь звезда

Блеснет в хрусталь огнями сумерк.

Да спросит дочка иногда:

- А папа наш, наверно, умер?

 

Грусть

 

Мне очень грустно без тебя.

Уйдешь на шаг – уже далеко.

Хоть многолюдный здесь вокзал,

Но мне в толпе так одиноко.

 

Я словно бочка без вина.

Я полон был, теперь я нищий.

И не во мне моя вина,

Ты просто выдернула днище.

 

Я оправданья не ищу

В себе, в тебе, и в чем-то разном.

Быть может, снова согрешу,

Желая слыть разнообразным.

 

Перед иконой не крещусь.

Крещусь перед твоим портретом.

И сам себя в тебе ищу.

Но мои чувства безответны.

 

Круговорот

 

И вновь весна целует лето,

Осень голая обнимется с зимой.

Будет снег чудеснейшего цвета,

И вновь запахнет пламенной весной.

 

Как трудно уходить и не встречаться,

И будет уж совсем другая жизнь

Вокруг тебя змеею обвиваться,

Весна с зимою будет говорить.

 

О женщина! Ее лелеять надо!

Одеть, раздеть, боготворить –

И улететь под небеса с ней надо.

Любить всегда. Как по другому жить?

 

Любовь и мечта

 

Ведут к зиме весна и лето,

И осень золотой листвой

Обнимет землю. И при этом

Дохнет снежинкой кружевной.

 

И будет разное, конечно,

Или в улыбке, иль в тоске.

Чтоб окунуться в неизвестность,

Следы оставив на песке.

 

А я хочу, чтоб безвозвратно

Любовь сомкнулася с мечтой,

Себя умножить многократно

И поделить себя с тобой.

 

Чтобы судьбу мы повторили,

Добавив к радости цветок,

И чтоб всегда в согласьи жили

Север, запад, юг, восток.

 

И чтоб любовно обнимало

Желанье знать, творить и жить,

Чтобы в кольце найти начало

И все от жизни получить.

 

Лес

 

Лес улыбается, манит в себя:

Войди, походи и дотронься.

И если не любишь – уйдешь полюбя,

Войди же в меня и не бойся.

 

Я знаю: любому во всем угожу.

Распутаю стежки-дороги,

Красавиц я гордых тебе покажу,

Ковром расстелю мох под ноги.

 

Красавиц лесных тяжело с кем сравнить,

Лишь только с твоею женою.

И то потому, потому только лишь,

Что славитесь общей судьбою.

 

Сосенка укроет кудрями тебя,

Березка напоит настоем,

А ветер, букет над тобой теребя,

Пыльцою лечебной умоет.

 

Из доброй, из сказки трава-мурава,

Раскинется мягкой постелью,

И над тобой, чуть колышась, листва

Провеет зеленой метелью.

 

И тянет лес нежные руки ко мне

Как светел и добр он, и весел!

Я тихо шепчу, наклонившись к жене:

- Пойдем на свидание с лесом!

 

Ночь на даче

 

Лежит моя тетрадь и пепельница в чаде…

И ручка тяжела, как пальцы на прикладе.

Утихла болтовня и звон лопачьих сабель,

И нет уже меня, как и клыкастых грабель.

Пойду-ка я во тьму, в объятия к природе,

Где запоздалый шмель укрылся в огороде.

Стою я над прудом, облизан комарами,

И лягушачий стон стелется кругами.

И звезды в вышине стихи втихую пишут.

Сом звякнул в тишине и ветерок под крышей

Шушукнул и затих, все тише, тише, тише,

Как мой кудрявый стих в заупокойной нише.

Уж отшумел камыш, и пруд, как одеялом,

Укрылся тиной. Тишь. Пришла во все усталость.

Чтоб вздрогнуть поутру от миражей зовущих,

Лопатиться в поту для еще живущих.

 

Мухомор

 

Мухомор как солнышко в лесу

И знак: здесь белый гриб потеет.

А вон стоит, похожа на лису,

И волнами волнушечка ржавеет.

 

О, мухоморина! Когда тебя вдруг нет –

И скучно, и темно, и на душе тоскливо.

Я никогда ногой не потушил твой свет,

Хоть ты и зла, но все-таки красива.

 

***

Гляжу, как созревают почки,

И зеленеет нежная листва,

И старый куст – в сиреневой сорочке

И у него в кудряшках голова.

 

Развеселит весна все краски акварели,

Чтоб душу исцелить своим добром.

И я стою, как будто очумелый,

Пред этим дивным вечным колдовством.

 

Влечет весна в железные обнимки.

И птичьим пеньем полнится земля.

Повеселели враз заботами заимки

От полосато-яркого шмеля.

 

И я, зажав обиды все в ладони,

Сотру их и в болотный брошу ил.

Пусть светит солнце в ярком перезвоне,

Лаская руки из мозольных жил.

 

Умирающий лес

 

Я не больной. Но очень болен,

Как и больна вокруг природа.

Где топора звук, как звук боя,

Из леса делая урода.

 

Был раньше лес, теперь лесок,

Лысеет просека, как глобус,

По ней дороги поясок,

Где мчит теперь лихой автобус.

 

Стоит, как после казни, лес,

Ветвями жалуясь в разлуке,

И никаких не ждет чудес,

В слезах заламывая руки.

 

Кому звонить? Что говорить?

В ответ лишь пустота и только.

А по утрам – зари лишь нить.

В тумане стылом тает зорька.

 

Я не больной! Но я больной.

Как и больна вокруг природа.

Мой стон несется над рекой

И в ясный день и в непогоду.

 

Март у старта

 

Скачет к финишу февраль

И поглядывает косо,

Как с коротенького носа

Пот стекает на асфальт.

А пока со стороны

Март у старта ждет с волненьем.

Скоро будет день рожденья,

День рождения весны!

И к тому же, это значит,

Ждут каникулы в придачу,

Пролежат в тени портфели

Аж до будущей недели…

А календарь пока не враль,

Рисует стужу и февраль.

Но все равно, но все равно

Март уже стучит в окно.

А с его ведь появленьем

Будет радость – день рожденья,

День рождения весны!

 

Зима в апреле

 

Вот это да! Зима в апреле!

Весна встречает нас метелью,

И все кружится в карусели,

Земля покрылась снежной белью.

 

О боже мой, умрет рассада,

На подоконниках цветы!

Ведь их сажать на грядки надо,

И в них надежда и мечты.

 

Все ж солнышко расправит крылья,

Земля оттает, оживет,

А снег в апреле – от бессилья

Умрет, весне дав новый ход.

 

Рассаду нашу встретят грядки,

И в землю лягут семена –

И будет все у нас в порядке,

Труды окупятся сполна.

 

Родина

 

Добрые, злые, прекрасные дачники,

Кто-то наврал, будто вы неудачники.

В книжных шкафах, хоть Бальзак и Толстой, -

Главарь – календарь, гороскоп луняной,

И руки, как грабли, лопата, как штык,

Чтоб землю проверить себе на язык…

 

…А после того, как земля нарожала,

И вилы, и тяпки лежат где попало,

И дачник «ссобойкой» себя ошарахнет,

И скажет: «Как Родиной здорово пахнет!»

 

Закат

 

Закат расцвел на берегу,

И в розовом сиянии

Я стою и – ни гу-гу.

Ушел в воспоминания.

 

Я свой закат перешагнул.

И то лишь по статистике.

Кому-то я успел мигнуть

 И написать на листике.

 

Кому-то что-то, да отдал

И взял, не отдавая.

Но даже в слове не соврал,

Иль врал, не сознавая.

 

Значит, что? Я л