Смарагд Сливко

 

Биографическая справка

Родился в Ярославле в 1931г.В 1961г. окончил Гродненский педагогический институт. С1966 года жил и работал в Лиде учителем русского языка и литературы в школах №3, №5, №8, №9. Он был артистом и одним из основателей Лидского Народного театра, неоднократным лауреатом Всесоюзных и Республиканских конкурсов. Так же являлся режиссером Драматических и Кукольных театров школ города. Писал музыку на свои стихи. Автор сборников «Прощай, двадцатый век (2001г.), «От сердца к сердцу» (2006г.), «Продлись, мгновенье»(2007г.), «Радужное сияние» (2010г.). Умер в 2006г.. 

 

Стихи

 

***

Я лишь поэт. Во мне лишь слово,

Чтоб было зримо и толково,

И чтобы мой толковый стих

Вошел во всех и не затих.

 

Маме

 

Здравствуй, мама! Вот я и пришел.

Волосы гладкие, как нежный шелк.

Что ж сегодня? Вчера, знать, ждала.

Мама, дела, бесконечно дела…

 

Нет, о делах я тебе не соврал.

А это – цветы. В росном поле собрал.

Только вдохни и услышишь, как прежде,

Запах весны, и мечты, и надежды.

 

Как мои дети? Как я и как ты.

Как наши прабабки, как наши деды.

Только, конечно, в другом измереньи.

И в повтореньи, и в измененьи.

 

И все их мечты – это наши старанья:

Твое завещанье, мое завещанье.

Я по крупицам тебе повторяю.

Тебя повторяя, себя продолжаю.

 

Ты проживешь не один Первомай,

Чтобы узнать, а каков урожай,

Чтобы со мной на закате своем

Проверить всю жизнь голубым Октябрем.

 

Спасибо, жизнь!

Жене и дочери

Лишь две звезды в моей короткой были,

Сложились во житейское кольцо:

Одна меня так искренне любила,

Другая сделала поэтом и отцом.

 

Как хорошо, что в сине-черном небе

Есть две надежные, горящие добром.

И где я был, и где ни разу не был,

Они во мне сверкают серебром.

 

Кольцо, где нет ни капельки возврата,

Где есть тоска и радость до сих пор.

Одна звезда надеждою богата,

Другая жизнью смотрит мне в упор.

 

Ох, эти звезды! Знать не зря придумал

Их вечный знахарь с умной головой,

Чтобы сверкать без молний и без шума,

Но быть открытым сердцем и душой.

 

Стою распахнутым у краешка балкона

И хочется увидеть вновь зарю.

А две звезды сияют с небосклона

«Спасибо, жизнь!» - я звездам говорю.

 

Ночь

Жене, дочери и внучке

А за окном кошмарный дождь.

«Не надоел, - сказала ночь.

Ведь без тебя и я одна –

За тучей спряталась луна».

 

«А ты пиши, родной, пиши

В безлунной тягостной тиши,

Хоть в душе волна тоски

Сжимает голову в тиски».

 

А за окном кошмарный дождь.

«Не надоел», - сказала ночь.

Мы не одни в объятьях мира –

С нами внучка, дочь и Ира.

 

***

Сестре Ирине – врачу и педагогу

В городе над Волгой

В доме «сорок два»

Во втором подъезде

Девочка жила.

Звали ее Ира.

Ирочка Сливко,

У нее был братик

По имени – кто?

(1938 год. Первое стихотворение)

 

***

Сыну Саше

Удачи. И трудных путей,

Миллион неразгаданных тайн.

Сотню надежных друзей:

Викторов, Петей и Ань.

 

Желаю большой любви,

А также больших доброт.

Чтоб запели в душе соловьи

После труднейших забот.

 

Подальше от сереньких дней.

Почаще заглядывай ввысь.

Нет в жизни легких путей.

Работой умойся и ей же утрись.

 

И кроме работы – семья.

И запах родимой смородины.

А выше над всеми – мать.

Вторая же мать – отечество – Родина

 

Паэтэса і паэт

 Унучцы Святлане

Я зноў з табою парадніўся:

Ты – паэтэса, я – паэт.

Такі дуэт багам прысніўся,

Дзе дзед і ўнучка, як букет

 

І ў іх прыгожае суквецце

З бабулі, мамы і сяброў,

І з тых, былі што на прыкмеце,

Сталі роднымі мне зноў.

 

Паэт у тундры ці ў пустыні

Ужо не проста чалавек.

Паэт, прыйшоўшы на хвіліну,

Званіць павінен цэлы век!

 

Я рады да галавакружэння,

Звяжу з тваім сваё пяро,

І ў нашым новым апярэнні

Мы паляцім тварыць дабро!

(Пераклад І.Сліўко)

 

Не надо нам границ

Ядвиге, Владимиру и Наталье Горностаевым.

Надежде, Александру, Ольге, Алексею и Ксюше Рединым.

 

Из Украины в свою Беларусь,

Хоть кое-как, но я все ж доберусь.

Там мои сестры, их дети и брат,

Но нужен теперь пограничный мандат.

 

Я – белоруска, мой милый – хохол,

Но в Белой Руси меня он обрел:

Подругу – жену, а потом и детей,

И Ксению-внучку, и верных друзей.

 

У нас получилась большая семья,

Где будет мой муж, там с ним буду я,

И все наши дети, сваты, их родня –

А в дружной семье очень много тепла.

 

А дочки похожи, все в мать и отца,

В одном ритме бьются родные сердца,

Хоть воду мы пьем из единой криницы,

Но нас разделяет таможня-границы.

 

Стою у шлагбаума, тупо гляжу,

Кого разделили, никак не пойму,

Детей от родителей или родню

В границе для чувств вижу я западню.

 

Одумайтесь, люди! Откройте глаза!

Границей любовь разделить ведь нельзя!

Любовь безгранична, она – как весна,

Ведь радует всех без разбора она.

 

***

Марии Никодимовне

Маша, Машенька, Мария!

Звезда мерцает над тобой.

Сижу, пишу тебе стихи я,

Где ты царица под луной.

 

Вспомнив в памяти все сказки,

Решил, что ценна простота.

Не надо ей парфюм и краски:

Ведь душу красит доброта.

 

Маша, Машенька, Мария!

Ты красива и скромна.

Забот немало привалило –

Ты – мать и бабушка, жена.

 

Ну как прожить без нашей Маши?

Она во всем, что не погасло.

Она и сыр из простокваши,

И даже сливочное масло

 

И я тебе безумно рад…

Твой верный, преданный Смарагд.

 

Четыре стороны

(Песня. Музыка автора)

 

В четыре стороны кричат мои слова.

И пусть они шальны, как и голова,

Но слышу вдалеке лишь отголоска звук.

В протянутой руке пульсирующий стук.

И хочется опять, как раньше, прошептать:

 

Припев: Ну распахнись в любви

Под одной из сосен,

Подари своих

Глаз волшебных просинь.

Все, что есть в тебе,

Подари на память,

И в двойной судьбе

Нас счастье не обманет.

 

Четыре стороны – и я меж них крестом.

Мне надоели сны и ветер за окном.

А может, я не сплю, и голос твой в ушах,

И я тебе пою в нахлынувших стихах.

О том, что мне опять так хочется сказать:

 

Припев.

 

А в четырех стенах пустынно и темно.

И полночь на часах была давным-давно.

Гляжу я сквозь стекло на чей-то снежный след.

Ты где-то далеко, а может, вовсе нет.

И я к тебе лечу и прошептать хочу:

 

Припев.

 

Четыре стороны под звездами молчат.

Лишь контуры сосны, как пьяные, стоят

И что-то шебуршат колючею листвой,

Вчера я им был брат, а теперь чужой.

Но хочется опять мне прежнее сказать.

 

Припев

 

***

 

Алле, алле, Аленушка!

Услышь меня, далекая!

Я без тебя, как перышко

Такое одинокое.

 

Алле, алле, Аленушка!

Откликнись сердцем-радугой,

Вчерашней и сегодняшней,

А завтра, чтоб угадывать.

 

Алле, алле, Аленушка!

Открой хотя бы форточку,

А я влечу, как солнышко,

И весь я твой до точечки.

 

Алле, алле, Аленушка!

Гляжу на фотографии,

Дай мне стакан без донышка,

А с донышком – проклятие.

 

Алле, алле, Аленушка!

Дай обменяться взглядами,

И побудь сегодняшней,

А завтра будешь надобной.

 

Алле, алле, Аленушка!

Не будь со мной в сторонушке.

Я с тобой, Аленушка,

Сияю, будто солнышко.

 

Половинка моя

 

Ветер острой косой срезал чуть не до дна.

И теперь я не свой, половинка одна.

Половинка – моя, а другой уже нет.

Та, что вся из огня, улетела в рассвет.

 

Половинка моя, я пройду сквозь тайгу,

Ты оставь только след на песке иль в снегу.

Половинка моя! И я слышу в ответ:

«Если любишь меня, то отыщешь мой след.»

 

Я и тут, я и там в вихре ветра кручусь.

Ведь и я пополам. Помоги, я вернусь!»

Только милая мать мне сказала: «Родной,

Вихрь… пришел помогать, а не резать косой.»

 

Букет

 

Без тебя со всех лугов в меня влюбляются цветы.

А ты пришла – и все цветы в одном букете – ты.

А я в нем нежный стебелек, а руки – лепестки.

Я с губ твоих вбираю сок, целую и виски.

И я – не я, и все же – я. В цветах я не один.

Теперь у нас одна семья – из роз и георгин.

 

Я пою любовь свою

 

Прекраснее ты во сто крат,

Когда твои руки и платье рабочее,

Запачкано пылью, а взгляд!

Теперь только я убедился воочию,

 

Что взгляд – это небо и пули свинец,

И песен любимые звуки напевные.

Я очень жалею, что я не певец,

Писать не умею стихи задушевные.

 

Я ради тебя полюбил эту даль:

С лесами, полями, лугами болотными,

И серое небо, и рощи печаль

Под ветром попутным с порывами робкими.

 

Ты всюду со мной, куда ни хожу.

Ты всюду со мной, хотя и незримая.

Чтоб слов не искать, я короче скажу:

Родная моя и навеки любимая.

 

Тоска

 

Потоки радужного света,

Но в пальцах блюдечко скользит,

И ужин розового цвета

Совсем не манит аппетит.

 

И дождь слезами моет окна,

И свет погас над головой.

И ты так близко и далеко,

Роднит лишь воздух голубой.

 

И телефон молчит, скучая.

Не надо мне других звонков.

Я жду тебя хотя бы к чаю

Без торта и без пирогов.

 

Я накормлю душевным медом,

А чашку к сердцу приложу –

И сразу стихнет непогода.

Тебя собой омоложу.

 

И пусть тоска в безумной ночи

Забудет, где ее печаль.

Она, как я, приблизить хочет

Твою волнительную даль.

 

Прости и тихо поцелуй

 

Я часто о тебе писал.

И столько мыслей искромсал

Я о кусок карандаша!

Об этом знает лишь душа

И то, что скомкал и порвал

На самосвал.

 

Прости меня. Забывчив век.

А я лишь просто человек.

Но не Иуда, не паскуда,

А просто божия причуда

И не калека из калек.

Но я – не снег.

 

Лишь иногда «находит» вот,

Когда и разум ярко врет.

Но, если чувства не солгут,

И разум будет тут как тут,

Как пес, посаженный на жгут.

Тогда – о гут!

 

Тогда любуюсь и боюсь.

Я был боец, теперь не трус.

Не зря потерянное время,

Хоть и тяжелым было бремя.

И недосказанного груз.

Какой конфуз!

 

Ты у меня всю жизнь одна.

Любая, но всегда весна,

С дождем ли, с молнией. И что ж?

Я на тебя давно похож.

Как тень огромного слона.

Вот это да!

 

Хотя бывает так порой:

В душе базар, звериный вой…

Но ты меня тогда не клюй,

Прости и тихо поцелуй.

И упадет ненужный мрак

 в глухой овраг.

А я взорвусь от поцелуя

И сердцем крикну: Аллилуйя!

 

Розовый рассвет

 

Конечно, было чуть не так.

Но это все-таки же было!

Ладошки хлопали все в такт,

И сцена ходуном ходила.

 

Стояла ты, держа букет,

И голос твой запал мне в душу…

…А дальше – розовый рассвет,

Что в поцелуе губы сушит.

 

И вот уже аж сорок лет

Промчались в жгучих поцелуях.

А старт – тот розовый рассвет,

Что вспоминали мы, волнуясь.

 

Спасибо, милая моя,

Ты мной любима и доныне.

Икона в раме с янтаря.

Да и в стихах моих  - богиня.

 

Цветы

 

Смотри! В небе звезды зажгли огни,

А в моей груди только сумерки.

Уплывают за даль мои лучшие дни,

И бреду я за теми, что умерли.

Но я жив.

 

Потому я живу, что есть рядом ты.

И не надо, чтоб было наоборот.

Мы с тобой, как осенние астры-цветы,

Только нас не сажали вразброд.

Но знай.

 

Благодарен тебе, что была ты и есть.

И не та, не другая, а именно – ты.

Мне настала пора, чтоб в сединах отцвесть,

Ну, а ты будь всегда, как цветы.

Я так хочу!

 

Любимая

 

Любимая, я много лет с тобою.

Нас обнимали солнце и гроза.

Мы переплелись одной судьбою.

Как будто радость, горе и слеза.

 

Сегодня вспоминаю почему-то,

Перебирая мысли свои вновь,

Как наших встреч счастливая минута

Вдруг подарила вечную любовь.

 

Любимая, твои уста целую,

Всегда нежнее, слаще, чем вчера,

Ты у меня, как небо голубое,

Как день, что не бывает без утра!

 

Любовь и весна

 

Ириночка, Ира! Родная моя!

Пустует квартира, когда нет тебя.

Я так заболел. Но тобой. Навсегда.

Ты самая яркая в небе звезда.

 

Иринка, Ирина! Тоскуют мечты,

Когда же в квартире появишься ты?

Где солнце с луною в обнимку сидят.

А я одинок, наши дети уж спят.

 

Ириночка, Ира! И ты без меня.

И в нашей квартире любовь без огня.

Но мы с тобой рядом, и ты не одна.

В тебе лишь одной и любовь, и весна.

 

Ты и я

 

Хоть ты полуснежная, хоть ты полуюжная,

Хотя полунежная, но все-таки нужная.

Рука карандашное чертит лицо,

Ты будто изящное чудо-кольцо.

Его повернуть – и получится радость.

А развернуть – поцелуй на усладость.

Ты полутакая – я стану другим.

Ты полусвятая – я буду святым.

И всякие «полу» ушлем на потом.

Если мы вместе – уже целиком.

 

Скрылось солнце, нам отдав тепло…

 

Вечер. Звезды над рекой.

И костер, и ты, и я.

На душе такой покой,

Что высказать нельзя.

 

Шалаш стоит на берегу

И под косматой ивой,

И то, что долго берегу,

Я отдаю любимой.

 

Твои глаза – в мои глаза.

И брови над бровями,

Но брови эти стрекоза

Обволокла мечтами.

 

А звездный свет уже потух,

И утро с петухами.

И ранний на лугу пастух

Приветствует руками.

 

Какой безжалостный рассвет!

Увел наш вечер или

Собрал из звезд тебе букет

Для дорогой и милой.

 

***

 

Все в тебе – земля и небо,

Воздух, солнечный ковыль,

Моя придуманная небыль

И сегодняшняя быль.

 

Ты неземная королева.

Я из любви построил трон.

У ног Юпитер и Венера

Тебе танцуют вальс-бостон.

 

У твоего стою я трона,

Зажав желание в тиски,

Потрогать бы твою корону…

Но нет. Сгораю от тоски.

 

Моя родная королева,

Как сгладить тысячный ухаб?

Клянусь: я не пойду налево,

Я твой красивый, умный раб.

 

Мечта поэта

 

О женщина! Мечта поэта,

В ней ум, и страсть, и красота.

Со мною шествует по свету,

И в ней еще и доброта.

 

Она не физик, но политик.

И, конечно, есть диплом.

Она сердечный аналитик,

И потому счастливый дом.

 

В семье смеются, а не плачут,

С ней рядышком – любимый муж.

Она – предвестница удачи,

Она – царица наших душ.

 

Милая

 

Помолчи чуть-чуток. Ну, пожалуйста!

Ты найдешь меня в тысячах строк.

Ты не мне, а поэтам пожалуйся,

Что я душу свою не берег.

 

Не сберег, потому что расплескивал,

И всего я себя раздарил.

А теперь как по озеру с веслами,

Те катаются, кто был не мил.

 

От тебя даже айсберги тают,

Но я соткан из трепетных струн,

Наши губы друг друга встречают

И вся жизнь – как один поцелуй.

 

Моя милая, вечно святая,

Мы с тобою до боли свои.

И от счастья до неба взлетаем,

Нам поют лишь одни соловьи.

 

Стрекоза

 

Среди распахнутых волос горят одни глаза.

Над ними, словно виртуоз, застыла стрекоза.

И я боюсь ее спугнуть. Шепчу: «Не улетай!»

Хочу в тебе поймать весну, где март, апрель и май.

И вот она, где грудь на грудь, два сердца, как одно,

И сорок лет, прекрасный путь, уж пройдены давно.

И вновь средь крашеных волос – любимые глаза,

Над ними, словно виртуоз, застыла стрекоза.

Я не боюсь ее спугнуть – она во мне всегда:

Любовь и песня, боль и грусть, и радость, и беда.

 

***

Где начинается поэзия –

Начало битв.

А где кончается поэзия –

Тоска молитв.

Где продолжается поэзия –

Идешь по лезвию.

 

***

Виктору Бочарову

Лети на крыльях мысли и высоко взлетай!

На небном коромысле судьбу свою качай.

Стреляй стихом и прозой, но не «в молоко»!

И первым бросит розу тебе Смарагд Сливко.

 

Это – не славословие, это предисловие…

Итак, послушай. Не понравится – не кушай.

Как ты прекрасно некрасив! Как ты чудовищно прекрасен!

Ты для меня такой мотив, который не всегда и ясен.

 

Суровый взгляд, и смех бровей, прическа накось.

Влюбимец ты во всех людей и в меня на закусь.

С тобой кидаюсь в разговор, разменяв седьмой десяток.

А ты оказывается, вор моей мечты, моих начаток.

 

Сто я хотел, а ты сказал, что начал я, а ты уж сделал,

Но ты во мне себя украл без всяких разных переделок.

И хорошо! Еще кипит все то, что называют кровью,

В тебе космический магнит, - и радуга над изголовьем.

 

А я? А я живу, пока живу. В лопате, в помидорном хмеле,

Топчу росистую траву и будоражусь в теле.

 

***

Владимиру Зельцеру, другу по армейской службе,

Выступающему со мной в концертной бригаде в/части

Забайкальского военного округа

 

Нам этих дней нельзя забыть.

Разъезда пошленькие нравы,

Где столько раз от скуки выть

Пришлось с тобой. Но все ж не правы

 

Сгребать мы в стог плохих минут

Порой тоскливые итоги.

Ну что ж, что были, словно кнут,

Параграфы уставов строгих;

 

И что ж, что старшина- тюфяк,

Набитый строчками устава,

Профан во всем, зато мастак

Кричать налево и направо,

 

Да в нас политику вбивать,

Что «СССР живет в России»,

Но стоит ли нам вспоминать

Прошедших лет часы плохие.

 

Не только слякоть в серой мгле –

Минуты светлые бывали:

ДОСА, большой концерт в селе

И гром аплодисментов в зале.

 

Хоть зал совсем и небольшой,

Сказать по правде, даже малый.

Они нас приняли с душой

И мы на совесть им играли.

 

И вот уж поднят занавес…

Над рампой яркий свет струится…

И мы вдвоем. А в зале треск, -

Горят ладони. Словно мчится

 

Какой-то дикий водопад

Куда-то в узкую теснину.

Знаю: как и я – ты тоже рад,

Согнул чуть-чуть в поклоне спину…

 

Прошел концерт. Поет баян,

Вихрятся пары в быстрой польке,

Я очень весел, хоть и пьян

Я в этот вечер не настолько…

 

И я уверен: ты забыл,

Что мы на сцене чуть слажали,

Чуть с тона я тебя не сбил.

Но знаем мы ведь, а не в зале.

 

И ради этого плевать,

Что наш «Багратион» сбесился,

Что я губой (и ты опять)

За нашу вольность поплатился.

 

И знаю я: размежевав

На тыщи верст года разлуки,

С годами зубы изжевав,

Ты вспомнишь вновь баяна звуки,

 

Набитый до отказа зал

И… даже взбалмошного Семку,

Как будто в шутку приподнял

У старых дней завесы кромку.

 

Смарагд! Твоя гитара заржавела,

Так как уж давно не пела.

Зазвените, струны, рьяно,

Давай, гитара, под цыгана!

Гитара моя

(Песня. Музыка – автора)

 

Гитара моя, старушенция,

Отдушина в сердце моем,

Игрива, как пьяная женщина,

Оставляя себя на потом.

 

Припев: Играй, моя гитара,

И струн не береги –

Ведь мы с тобою пара,

Два берега реки.

 

Судьбою перекрученный,

 как червь на поплавке,

хоть душа измучена

не тенью на реке.

 

Припев: Не плачь, моя гитара,

И струн не береги –

Ведь мы с тобою пара,

Два берега реки.

 

А пел я то, что любо,

Любовь – не трын-трава,

Но ведь остались губы,

Чтоб прошептать слова.

 

Припев: Прижмись ко мне, гитара,

И чувств не береги –

Ведь мы с тобою пара,

Два берега реки.

 

Две Лиды

(Песня. Муз. С.Мазитовой)

 

В моей душе прописаны две Лиды.

И вижу их во сне и наяву:

Одну я гордо называю город Лида.

Другую нежно Лидочкой зову.

 

И каждый год цветут в моем окошке:

Весной – сирень, зимой цветет пурга.

Они мои друзья, они в моей ладошке,

Они моя любовь и вечная судьба.

 

Знакомо все – от радости до боли.

Я здесь живу. И здесь моя родня.

Я радуюсь всему – туману, небу, полю,

Приветствую начало встреченного дня.

 

И каждый день, забыв свои обиды

Качает ветер под окном траву.

Он знает, что я гордо называю город Лида,

Другую нежно Лидочкой зову.

 

Я ветер ласкаю…

 

Я никогда не бываю пьян.

Я, как француз, понемножку.

И только в стихах иногда хулиган.

И то, чтоб кефирить картошку.

 

Но как хорошо, где за стопкой вина

Видится даль без размера,

Где перепутались боль и вина,

Безверье становится верой.

 

Хоть только с балкона теперь я гляжу.

В руке – карандаш и бумага.

Я ветер ласкаю и с ветром дружу.

И в нем моя жизнь и отвага.

 

***

Я иногда, раздвинув шторы,

Гляжу с балкона вдаль и ввысь.

И вспоминаю тех, которых

Уж нет, куда-то вознеслись.

 

Я был. А жил совсем немножко,

Борясь с постыдною нуждой,

Между стихами и картошкой

И не гордясь самим собой.

 

***

Я опять живу надеждой.

Я человек из двух веков.

Но вижу то, что было прежде –

Туман болтливых языков.

 

Нет, я не болен. Но болею

За тех, кто беден и кто гол.

Несут и боль свою, и веру

Несут, кто – в церковь, кто – в костел.

 

***

Белый лист, душа и карандаш.

И мысли поведут повсюду.

Вначале в сладкий ералаш,

Где ждут, любуются, целуют.

 

Белый лист, душа и карандаш,

Сомкнувшись, думают о вечном.

Ведь это вовсе не мираж,

И свет пусть будет человечней.

 

Белый лист, душа и карандаш,

И звонкая гитара на коленях.

Я ваш всегда. Повсюду ваш –

И в солнце, и в луне, и в тени.

 

Есть белый лист и карандаш.

А душа поет и плачет:

Я ваш! С гитарою я ваш!

И в вас ищу свою удачу.

 

Лишь белый лист и карандаш,

И мысли мчатся в перезвоне.

Я сотканный из тысяч фраз,

Я – мысль о всех, о тех, кто в море.

 

Звени, гитара, под рукой

О том, чего еще не знаешь,

И дай душе моей покой,

Звени, меня ты понимаешь.

 

***

Мне хотелось бы быть

Чуть похожим на звезды,

Чтобы мир озарить,

Сотворить невозможность.

 

Все больницы закрыть

И музеям оставить,

А житейскую прыть

 Лишь любовью возглавить,

 

Чтобы только добро

Целовало друг друга,

А души серебро

Мы дарили подругам.

 

Чтоб работа была,

Как обычная радость.

Молоток и пила –

Лишь ушедшая старость.

 

Я хочу, чтоб Вселенной

Земля называлась!

Чтоб планеты родили мечту

И мечта их над злом поднималась.

 

***

Гляжу на небо. Звезды блещут.

Для тех. Кто хочет посмотреть.

Возможно, там есть человечность?

И к ней так хочется лететь.

 

Возьму с собой чужие боли,

Надуюсь шаром, чтоб взлететь,

Туда, где нет войны, есть воля,

Чтоб жить, работая, и петь.

 

О небо, голубое небо!

Закрой, хотя бы рукавом,

То место, где еще я не был,

И где я буду, но потом.

 

***

Мне бы только дожить до рассвета,

И его, словно воздух, всосать.

Написать про весну и про лето,

Про сугробы зимой написать.

 

Чтоб землю взбудоражить лопатой,

Летом нюхать кудрявый укроп.

Под березой усевшись лохматой

Записать, что придумает лоб.

 

Ранним утром умою росою

Я себя от макушки до пят.

Знаю, сердце на миг успокоясь,

Будет жить для детей и внучат.

 

А потом, а потом с мыслью чистой

Просмотрю все «нельзя» и все «нет».

И жене с опадающих листьев

Подарю разноцветный букет.

 

Что ж потом? А потом все сначала.

Идти буду вперед. А не вспять,

Чтоб потомкам оставить причалы,

Значит, некогда мне умирать.

 

***

Я у солнца в долгу. Я хочу, я могу!

Но нельзя ж объять необъятное.

Я учу, я лечу. Я с косой на лугу,

И картошку таскаю в объятиях.

 

Я у солнца в долгу за цветы на лугу

И погоду у неба не клянчу.

Правду я говорю, никогда я не вру,

Чтобы жизнь засверкала иначе.

 

Значит мы заодно. Светим мы, где темно.

И лучи по карманам не прячем.

Лишний раз погляди мне в глаза и в окно

С пожеланьем друг другу удачи.

 

***

Короткий вздох – и строчка коротка.

Вот так под вздохи строю ритмы.

И мысль тогда свободна и легка.

Вот совесть прячется под рифмы.

 

Природушка, завидую тебе.

Ты, как сквозняк, проветриваешь уши,

Но ты не меткая в стрельбе,

Не те пронизываешь души.

 

Я белокаменный на фоне красных стен.

Я без креста целую мать-икону,

Но лишь одно понять я не успел:

Зачем-то же истратил все патроны!

 

А в цель еще не разу не попал:

Слова бегут под нож цензуры,

И рикошетом – наповал

Стихи сражают без халтуры.

 

Я не вписался в новый век,

Где дурость празднует свободу,

Я не такой. Я человек

Из жизнестойкого народа.

 

Я так хочу хотя бы раз

Войти в Отчизну, словно в двери,

Не на потом, а на сейчас,

Как гражданин из этой эры.

 

Прости…

 

Прости меня в судьбе твоей.

Прости. До глубины любя,

Я в глупой слепоте своей

Искал порою не тебя.

Прости. Но я искал себя

В тебе, в других, во всем, чем жил.

В себе я видел лишь тебя,

В тебе себя лишь находил.

Смешалось все в моей судьбе:

Твои глаза, твои ладони…

Так не завидуют Мадонне,

Как я завидую себе.

Судьбу мою благодарю.

И ночью, мысли теребя,

Одним дыханьем говорю:

- Прости меня. Люблю тебя.

 

Афоризмы

 

Жизнь – она такая штука –

Прожуешь ее и станет наукой.

 

Жизнь – всегда одно и тоже:

То бьет в лицо, то бьет по роже.

 

Жизнь и смерть, как две подруги:

Одна для встреч, другая для разлуки.

 

Все в цене подорожало,

 и жизнь конечно задрожала.

 

Если у женщины нету гнезда,

То птичка туда не влетит никогда.

 

Кто любит всех – не любит никого,

А я за тех, кто любит одного.

 

Он умер от удушья

Человеко-равнодушия.

 

Нам бы больше смеха да радости –

Вот была бы потеха над гадостью.

 

Жизнь опять неровно делит.

В одних коттедж. Другой без денег.

 

Деньги – солнце, деньги – свет,

Они мелькнут – и сразу нет.

 

Когда навязчива реклама,

Знай: там правды нет ни грамма.

 

На то нам Бог и дал язык,

Чтоб к болтовне он не привык.

 

Рукою пишутся слова,

Но всех умнее голова.

 

Я – хрен, чеснок для всех жующих,

И вот итог: я друг живущих.

 

Если хвалят – не горжусь,

Боюсь, а вдруг я ошибусь.

 

Цену дороги знают ноги.

 

***

Юмор и сатира –

Как братья от чужих отцов.

Один – потеха для кумира,

Другой – смеется для оков.

 

Весна зеленохвостая

 

Ах, весна зеленохвостая, босоногий ветерок!

Я сегодня выше ростом, без морщин у губ и щек!

Я вобрал твою живинку в нежных капельках росы.

Я сорвал твою травинку и приклеил на усы!

А деревья при дороге, как в шеренге, тянут строй.

Я шагаю нога в ногу с этой армией босой.

Я совсем шальной сегодня. Я чудю! Откуда прыть?!

Словно в праздник новогодний я хочу вовсю чудить.

С исключеньями страницы рву в учебниках подряд.

И слова из-за границы поведу на русский лад.

Расхрабрюсь – и в этот вечер подарю весну жене.

И она в сердцах ответит: это будет как в «КИНЕ».

И чтоб продлиться дольше чуду, где клюют поля грачи,

Дома я в «ПАЛЬТЕ» забуду все со связками ключи.

Ох, весна, весна-девчонка, что ты делаешь со мной!

Мы идем по той сторонке, где не пахнет и «ШОССОЙ»!

Где вот-вот на ветках почки растопырят нежный клюв,

И кое-кто в сорочке колкой прошуршит тихонько «УФ!»!

Что нам версты-километры, мы с весной одним нутром.

Мы свободны, словно ветры, не догонишь и «МЕТРОМ».

Что нам кофе? Мы без «КОФЯ»! Подавай нам Ванькин чай,

Чтоб пилося и лилося, выше лося, через край!

Чтоб словесные соцветья составляли НАШ словарь.

Как в былые лихолетья, открывали свой букварь!

Ах, Весна, любви подруга, здесь ли, где-то вдалеке,

О тебе до самой вечности

Говорили мы словесности на родном лишь языке.

 

Радость

 

День в скакалке, как проказник,

Скачет в шапке набекрень.

Был вчера Мужицкий праздник,

А сегодня Бабий день.

 

И на цыпках в тихой тайне,

Позабыв свои грехи,

Написал слова на ванне

Мои первые стихи:

 

«Хоть приятно в ванне греться,

От меня не отвертеться.

Коль не дашь мне на сто грамм,

Я испорчу теплый кран».

 

И, как в сказке, где, откуда

Рюмки, закусь и посуда!

Я включил горячий кран,

Ну, не жизнь – киноэкран!

 

Частушки «Лидские страдания»

 

Перед вами мы стоим и просим внимания.

О бюджете пропоем «Лидские страдания».

 

Не кочегары мы, не плотники, профессий всех не перечесть.

Хоть мы бюджетные работники, но хотим как все поесть.

 

Ох, финансы, свет-финансы, петь бы нам о вас романсы,

Но финансы оскудели, и романсы дышат еле.

 

С добрым утром, наша мама! Раздается перезвон.

Енко, Банцевич, Ошмяна рвут у друга телефон.

 

Лишь хирургу нипочем. Он никогда не мается.

За хирургическим столом вилкой ковыряется.

 

Помощь скорую, быстрей, дайте ту, которую,

Сам излечишься скорей, чем дождешься скорую.

 

О бинтах не говорим, мы смекалкой лупим.

Погадаем, поглядим, тряпкою закрутим.

 

Нет нужды нам горевать, научимся слушать.

Пустые щи с водой хлебать, ну а цены – нюхать.

 

На базаре, в магазинах цены будто из резины,

Тянутся до облаков, а мы сидим среди оков.

 

Многим деньги только снятся, каждой ночью, каждый час.

Коммунальники грозятся отключить нам унитаз.

 

А учитель перед картой пусть ученикам поет:

Если холодно за партой, на карте Африку найдет.

 

Физкультура, как заноза, ей не надо нам грозить.

Вместо лыж нам по морозу легче босиком ходить.

 

Не наевшись от налога, не пополнишь наш бюджет:

Глянешь – денег будто много, а на самом деле – нет.

 

Тем, кто просит Христа ради, мы раскроем наш секрет:

Вот налог на цепь посадим, потолстеет и бюджет.

 

Пивная торговля

 

Шум и гам, как на базаре, в мать и перемать.

Это, значит, пивом в баре стали торговать.

Вместо кружки – по полкружки. А налево – гля!

Тут найдешь себе подружку аж за полрубля.

 

Здесь изломанные кости на порог легли.

А по ним идут прохвосты и летят рубли.

Умный брякнет: «Бескультурье! И закрыть кабак!»

Умный мучается дурью, а страдай – дурак.

 

И, почесывая темя, вспоминают тут

Чудодейственное время, «бывших дней уют»,

И застольные мгновенья, икра и бутерброд,

Божество и вдохновенье, открывай пошире рот.

 

Если глупый в подворотне, умный спит в кулак,

Тут уже на верст за сотню царствует дурак.

Выполз змейкой самогонщик и раскрылась пасть.

Он теперь уж миллионщик, примеряет власть.

Потому, как на базаре, - в мать и перемать.

Это стали пиво в баре водкой запивать.

 

Частушки-побрякушки на магазинные темы

 

Ой вы, девушки-девушки,

Рождены вы для души,

Магазинные частушки

Будут тоже хороши.

 

Я у бабушки Янины

Купила яйца все … Продолжение »